Рене Магритт: Тайны семейного альбома

В Музее Достоевского гостит выставка фотографий Рене Магритта, знаменитого бельгийского сюрреалиста. На первый взгляд, вполне традиционные постановочные черно-белые снимки жены и друзей обнаруживают ту же концептуальную глубину и иронию, так же дразнят ум, как и знаменитые картины-ребусы. Даже свой семейный альбом Магритт превратил в произведение сюрреализма.

Эти фотографии были найдены после смерти Магритта в его архивах и открыли совершенно не известное до того увлечение художника. Сегодня они входят в коллекцию созданного год назад Музея Магритта в Брюсселе и путешествуют по разным странам в виде скромной передвижной выставки. Снимки не только иллюстрируют биографию Магритта с 1928 по 1955 годы и знакомят с главной моделью его картин – женой Жоржетт – и друзьями, бельгийскими сюрреалистами, но создают любопытную параллель его живописи. Похоже, что с помощью камеры художник искал новые сюжеты, тренировался в создании фирменных метафор, нащупывал возможности столкновения реального пространства и пространства художественного произведения.

Фотография «Любовь» 1928 года по композиции идентична полотну «Попытка невозможного» того же времени: Магритт гладит кистью плечо Жоржетт-модели, находясь с ней в одном пространстве. Но если название снимка просто отсылает к мифу о влюбленном Пигмалионе, которому удалось своим чувством оживить статую Галатеи, то картина ставит акцент на отсутствии рамы между автором и его живописью: рука девушки оставлена недописанной, чтобы вызвать у зрителя типично магриттовский коллапс логики. «Тень и ее тень» (1932), где лицо Рене на треть выступает из-за лица Жоржетт, напоминает о картине «Он не говорит» (1926). «Бог, день восьмой» (1937) с сидящим художником, на коленях которого стоит картина с летящими над контурами двери облаками (у Магритта это символ безвременья), стал отправной точкой для нескольких живописных композиций. Одна из них – «Освободитель» (1947). Вместо облаков на холсте появляются сквозные метафоры Магритта: трубка, птица, ключ и бокал. А уж изображение мужчины в черном пальто и шляпе (сам художник на фотографии «Смерть призраков», 1928) стало истинным живописным брендом Магритта.

Многие снимки, на первый взгляд, не представляют собой ничего особенного: друзья супружеской пары, мужчины в темных костюмах и дамы в шляпках и платьях чуть ниже колена, разыгрывают какие-то сцены, веселятся и хохочут. Здесь первостепенное значение имеют названия, данные снимкам. Есть незамысловатые: Рене и его брат Поль с еще одним знакомым вгрызаются в куски камня – «Каменный пир» (1942), Рене возлежит на постаменте – «Прорицатель» (1942). Немало аллюзий на библейские сюжеты: трое мужчин со спины – «Отречение Петра» (1939), ряд улыбающихся людей, выстроившихся по росту, – «После Страшного суда» (1929).

Среди самых интересных снимков – «Ясновидящие» (1930), на котором глаза Жоржетт и Марты Нуже, жены художника Поля Нуже, приближены к уровню стола, так что кажется, будто они смотрят сквозь буржуазный натюрморт из чайника, графина и тарелок на цветастой скатерти. В последнем снимке на выставке, подписанном «Птицелов» (1956), художник стоит на балконе и отражается в дверном стекле – наглядное противопоставление реальности и изображения мира, заключенного в раму.

Название выставки («La fidélité des images») выбрано Музеем Магритта и на русский переведено как «Верность изображений», хотя правильней было бы: «точность» или «достоверность». Очевидно, здесь подразумеваются сразу несколько смыслов: соответствие фотографий реальности, согласованность образов и названий кадров, непосредственная связь фотографических и живописных произведений художника. С тем же вниманием к двойным и тройным смыслам, аллюзиям и намекам следует отнестись и к выставке в целом. Магритт – непревзойденный мастер визуальных ребусов, которому удалось заменить привычную живописную кухню линий, пятен, светотени и колорита кухней интеллектуальной, где зрителю постоянно приходится думать и прислушиваться к потоку сознания, инспирированному загадками произведения.

А еще в этих черно-белых отпечатках гораздо лучше, чем в картинах, ощущается течение жизни Магритта – по внешности, маленького бесцветного обывателя в старомодном котелке, почти все эти годы (с 1930-го по 1954-й) прожившего в Йетте, унылом предместье Брюсселя, чьи обитатели десятилетиями не догадывались о его художественной деятельности. Человека, который был привязан только к жене, собаке и шахматам, писал сотни картин в костюме и галстуке прямо на кухне, у обеденного стола, и при этом испытывал отвращение к кисти и палитре. Парадоксального гения, которого какими словами ни опиши, невозможно поручиться за верность изображения.

Ольга Лузина
«Фонтанка.ру»

О других любопытных петербургских экспозициях читайте в рубрике «Выставки»